Читать книгу "Трудные леди школы Бауман  - Марина Болдова"

Поймав в зеркале голодный взгляд маячившего за спиной мужа, она почувствовала себя куртизанкой, соблазняющей уготованного ей на вечер мужчину не оголенностью телес, но скрытой под невесомой тканью красотой.

– Может, ну ее, эту тусовку? – прозвучал над ухом хриплый голос Лунева.

– Нельзя. Сонька обидится, – она уже поняла, что все ее усилия последних тридцати минут были напрасны.

– Тогда яви божескую милость, – слова Лунева звучали отнюдь не как просьба.

– Нищим не подаю, – попыталась она все же отвертеться от неизбежного.

– Не шути со мной, дорогая, – угрожающе прорычал «нищий», расстегивая длинный замок ее платья…

Глава 5

Она оглянулась на захлопнувшиеся за ней ворота и, торопливо перекрестившись на вдруг промелькнувшую мысль «как бы сюда не вернуться», шагнула с асфальтового пятачка на грунтовую дорогу. Пешком до автобусной остановки, как ей сказали, идти нужно час, да и то, если с хорошей скоростью. Никто за ней не приехал, хотя она надеялась: посылки от дочери приходили регулярно, но Вика сама ни разу так и не навестила мать. Валерия Георгиевна Шляхтина была на дочь не в обиде, она была на нее зла.

За восемь лет строгого режима она так и не поняла, за что ее так? Что такого она совершила? Слово «убийство» старалась не произносить: не убила она Шляхтина, а осудила собственным судом и привела приговор в исполнение. Осудила за то, что он сделал с ней и с дочерью. Он их бросил. Ее – одну в доме, Вику – отправив на исправление в загородную школу. Шляхтин от них избавился, вот так будет точнее.

Что-что, а себя оправдать у Валерии получалось всегда. Даже когда Шляхтин застал ее в постели с другим мужиком, как его там звали, она уже и не помнила. Но кто ее на это толкнул? Шляхтин же своим к ней деловито-равнодушным отношением. Это он, ложась в супружескую кровать, всегда торопил ее, мол, давай сделаем это быстренько, а то устал я что-то. Он получал удовольствие, не заботясь о ее желании. А желание было. Однажды, приперев его к стенке откровенным разговором, в ответ услышала небрежное «твои проблемы». С тех пор Валерия и начала заботиться о себе сама. Как давно это случилось! Вика еще толком не умела говорить, Валерия была еще полна нерастраченной любви и глупых надежд.

Она с раздражением посмотрела на небо: вместо палящего еще пять минут назад солнца на нем появились разрозненные тучки. Когда хлынул дождь, Валерия почти дошла до шоссе. Туфли на ногах были старые, еще те, в которых ее арестовали, на высоком, слава богу, устойчивом каблуке. Только она совсем разучилась ходить на каблуках. Да и тесновата обувь стала: кажется, и размер ноги тот же, но то ли полнота увеличилась, то ли отекли ноги, состарившиеся вместе с ней на восемь лет.

Валерия Георгиевна опять недобро вспомнила дочь. Неблагодарность Вики ее бесила. Она всегда ее защищала от Шляхтина, когда тот пытался ее воспитывать, баловала, почти не контролировала. И – вот результат. Папочка хороший, а мать – дрянь, убийца…

…В тот день, когда Шляхтин потребовал развода, Валерия с утра пребывала в прекрасном настроении. Ее новый любовник, на которого она возлагала большие надежды, накануне сделал ей предложение. Нет, не соединиться в счастливом браке, это ей ни к чему – замужем вроде, а вдвоем съездить к морю. Вадим, в отличие от молодых, голодных до секса и денег предыдущих ее партнеров, имел уверенность в себе, которую ему давали должность в мэрии и взятки, оседающие баксами на счетах в банке. Он не рисовался перед ней, откровенно посмеиваясь над теми, кто совал конверты: брал лишь с тех, чьи дела мог решить без проблем. С Валерией был щедр, но в меру: она, не избалованная подарками Шляхтина, радовалась любому проявлению внимания с его стороны. Кроме того, в постели Вадим был терпелив и нежен. Однажды, заглянув в его бумажник, она нашла там фотографию жены. Валерия даже вздрогнула, до того та была страшна: крючковатый нос и близко посаженные мелкие глазки выглядели на полном лице просто безобразно. От души пожалев любовника, она в тот раз была с ним более ласкова, чем обычно. А позже он проговорился, что женат на сейфе с деньгами.

Появившийся на пороге ее спальни Шляхтин вызвал всего лишь недоуменную улыбку: она и забыла, как муж выглядит. А выглядел он, с точки зрения Валерии, как-то бледновато. Точнее, не так щегольски, как обычно: и костюмчик так себе выглажен, да и галстук не новый. «Женщина сейчас рядом с ним явно простенькая!» – подумала тогда Валерия, даже не делая попытки запахнуть халатик. Сколько у него было этих баб за то время, что они вполне мирно существовали в житейски фиктивном браке, она точно не знала. Разводиться Шляхтин не пытался, а это означало, его все устраивает. Ну а ее тоже. Салон красоты приносил прибыль, небольшую, но стабильную. Останься Валерия одна, жить как привыкла на эти деньги она бы не смогла, конечно. Но доход с доли мужа в общей с Луневым фирме она привыкла считать и своим тоже. Кстати, Шляхтин и не жадничал. Он, скорее, даже забыл, что счет Валерии в банке пополняется ежемесячно бухгалтером фирмы по его же давнему распоряжению, и недостатка в наличности его как бы жена не имеет.

Слова «я за разводом», сказанные Шляхтиным будничным тоном, обожгли словно всполохом огня. Тут же перед глазами возникли колонки цифр счетов, оплаченных и нет. И откуда-то появилось до этого мгновения не изведанное чувство: ревность. Ей захотелось посмотреть на ту, ради которой Шляхтин решился поменять свой статус: стать свободным по документам.

Валерия тогда выгнала его, ничего не ответив. Ей нужно было подумать, а еще важнее – поговорить с Зинаидой.

Она вытрясла из нее все, даже имя и адрес. Наблюдая за полными страдания глазами Зинаиды, вдруг сделала открытие, ошеломившее ее своей очевидностью: подруга любила Шляхтина. И чутье подсказало: было у них все. Валерия решила ничего не говорить Зинаиде, но, разозлившись на бывшего мужа за такую наглость: крутить шашни с ее подругой за ее же, Валерии, спиной, начала выстраивать в воспаленном мозгу четкий план. Во всем обвиняя лишь Шляхтина, и только его, оправдывая слабость Зинаиды, той женщины Светланы и свою слепую глупость заодно, она решила, что такая дрянь не имеет права портить им, женщинам, жизнь. Враз поместив в один лагерь себя и всех обиженных любовниц Шляхтина скопом, в другой – одного Шляхтина, Валерия осудила его и приговорила к расстрелу. При этом четко знала, где возьмет оружие: оставить ночевать у себя Зинаиду под предлогом, что не хочет оставаться одна, не составит труда. Зинаида всегда терпеливо сносила любые капризы Валерии.

Не дождавшись ее согласия на развод, Шляхтин все взял в свои руки. Она получила повестку в суд, разрыдалась на плече Зинаиды, а когда та ушла на кухню заваривать чай, вытащила из брошенной в коридоре кобуры пистолет и тихо выскользнула из квартиры…

Автобус был пуст. Привычный к виду женских потухших лиц водитель равнодушно закрыл за пассажиркой дверь. Валерия посмотрела в окно. Заляпанное грязью с наружной стороны, оно оказалось для нее зеркалом: на Валерию смотрела пожилая женщина с короткой стрижкой и очками на носу: восемь лет Валерия Георгиевна Шляхтина провела, склонившись над швейной машинкой.